Джованни Беллини (Ок. 1430 — 1516)
Джованни Беллини был сыном основоположника венецианской ренессансной школы Якопо Беллини и младшим братом живописца Джентиле Беллини; с семьей Беллини был связан родственными узами один из ведущих мастеров Северной Италии Андреа Мантенья, женатый на Николозии, сестре Джентиле и Джованни и оказавший существенное влияние на творческое формирование последнего. Немаловажное значение для творческого становления Джованни имело знакомство с живописью Антонелло да Мессина, работавшего в Венеции в 1475—1476 годах и способствовавшего распространению здесь техники масляной живописи. Несомненно и его знакомство с работами Пьеро делла Франческа.
Необычно долгий творческий путь Джованни Беллини, дожившего до восьмидесяти шести лет, охватывает более шести десятилетий. Оставленное им наследие включает более двухсот работ — монументальные алтарные картины, небольшие композиции на религиозные темы, портреты современников, аллегорические и мифологические композиции. Вместе с братом Джентиле он выполнил серию монументальных настенных панно для зала Большого Совета Дворца Дожей, посвященных полулегендарным событиям венецианской истории: эти многофигурные композиции, подробно описанные в "Жизнеописаниях" Джорджо Вазари, погибли в 1577 году во время пожара. В 1483 году Джованни Беллини получил пост официального живописца Венецианской республики и занимал его вплоть до своей смерти (ранее в течение десяти лет этот пост занимал его брат Джентиле).
Долгий творческий путь Джованни Беллини отмечен существенной эволюцией его стиля — от написанных в более жесткой манере ранних работ до поздних картин, близких к величественному обобщенному стилю Высокого Возрождения. В то же время его творческую натуру отличает внутренняя цельность. Это мастер гармонического склада, наделенный даром поэтического восприятия мира, тонким чувством его красоты, счастливой полноты физического и духовного бытия. Он был наделен врожденным даром колориста; техника масляной живописи, к которой он перешел во второй половине 1470-х годов, позволила ему сообщать цвету глубину и полнозвучность, добиваться гармонии красочных сочетаний. Та полнота жизни, которую излучают его картины, — это плод не только гармонического склада его таланта, его мироощущения, но и того, как он передает мягкими, чуть приглушенными красками зелень лугов, зеркальную поверхность вод, голубизну неба, какие полные гармонии красочные аккорды образуют тона одежд, оттеняющие нежность лиц его Мадонн и живую теплоту обнаженных прелестных младенцев.
Гармонический строй дарования Джованни Беллини проявляется уже в ранних, отмеченных влиянием Мантеньи, композициях художника. Это влияние явственно сказывается в одной из первых работ Беллини — "Преображении" (ок. 1455, Венеция, Музей Коррер). О любимых мотивах Мантеньи напоминает место действия — скала с плоской вершиной, спускающаяся подобными гигантским ступеням уступами к первому плану, где скудный покров почвы составляет россыпь камней и редкие кустики жестких трав. Стоящие на плоской вершине скалы Христос и два апостола подобны величественным статуям; нарочито сложны и угловаты позы трех пробуждающихся от сна апостолов на одном из нижних уступов скалы. И в то же время в композиции картины есть гармоническое равновесие: облик Христа и стоящих рядом с ним старцев величав и ясен, тона серебристо-белых одежд Христа и рубиново-красных и сиреневых одеяний старцев образуют полнозвучный, праздничный аккорд. Пейзаж, расстилающийся на заднем плане, ничем не напоминает каменистые пустыни в работах Мантеньи этого времени — к горизонту уходят зеленые луга, вьется сельская дорога, мерцает зеркальная гладь воды, легкая дымка облаков затягивает высокое небо.
Новый период в творчестве Джованни Беллини открывает большая алтарная картина «Коронование Марии», написанная для церкви Сан Франческо в городе Пезаро (ок. 1471—1475, Пезаро, Городской музей). В этом алтаре еще сохраняется некоторая жесткость моделировки форм, характерная для ранних работ венецианского мастера. В то же время в этой монументальной композиции впервые во всей полноте раскрывается присущее дарованию Беллини гармоническое начало. Эта гармония не заключает в себе ничего умозрительного, она естественна, как бы сама собой рождается из плавных очертаний фигур склонившихся друг к другу Марии и Христа, восседающих на невысоком троне. Эту гармонию подчеркивают прекрасно уравновешенные фигуры апостолов Петра и Павла слева от трона и Святых Иеронима и Франциска справа, хотя их позы и жесты отнюдь не являются зеркальными. Особенное очарование придает этой спокойной, ясной, полной гармонии композиции необычный для алтарной картины фон — пейзаж. Великолепный трон, чуть приподнятый над уровнем украшенного мраморными плитами пола, и стоящие у трона святые предстают на фоне голубого неба, где в облаках порхают херувимы, а высокая спинка трона превращена Беллини в огромную мраморную раму, в просвете которой предстает написанный в мягких, чуть приглушенных тонах пейзаж города Пезаро с крепостью на вершине холма.
"Святые Собеседования" Джованни Беллини принадлежат к лучшим из алтарных композиций этого типа, созданным в Италии XV века. Образцом для «Святого Собеседования», написанного для церкви Сан Джоббе (ок. 1487, Венеция, Галерея Академии), очевидно, послужила созданная в Венеции Антонелло да Мессина алтарная картина, от которой сохранилось несколько фрагментов. Но, следуя традиционной схеме решения таких композиций, Джованни Беллини вносит в нее чисто венецианскую праздничность. Великолепен архитектурный фон — огромная алтарная ниша с покрытым золотом мозаики сводом, тонкой каменной резьбой, украшающей пилястры, и трон, на котором сидит Мадонна. Величав ее облик и жест благословляющей нас руки, прекрасны ангелы, музицирующие, сидя на ступеньках трона. Но если в подобных композициях святые обычно неподвижно стоят у подножия трона в торжественных статичных позах, то у Джованни Беллини Святой Франциск патетически обращается к нам, стоящий рядом с ним Иов погружен в молитву, склоняет голову прекрасный обнаженный Святой Себастьян, погружен в чтение Святой Доминик; торжественный алтарный образ наполняет дыхание жизни.
В первый раз работая над композицией такого масштаба (471 х 258 см), Джованни Беллини придал формам пластическую отчетливость, уже не свойственную его написанным в более мягкой манере станковым картинам 1480-х годов. В гораздо более свободной и мягкой живописной манере написано его второе, созданное почти двадцать лет спустя «Святое Собеседование», и поныне находящееся на том месте, для которого оно было предназначено (1505, Венеция, церковь Сан Дзаккариа). Эта композиция, не уступающая в размерах первому алтарю, пленяет полнотой жизни и естественностью персонажей. Мадонна тихо склоняет голову, стоящий на ее колене Младенец шаловливо перебирает ножками, в тихую задумчивость погружены стоящие у подножия трона святые. В этой торжественной композиции есть дыхание жизни и задумчивая тишина. Она написана в свойственной поздним работам Беллини широкой живописной манере, дымка светотени смягчает очертания лиц, контуры очерченных широкими, плавными линиями фигур, рисунок складок, объединяет звучание сине-голубых, ультрамариновых, карминных, розово-красных, бледно-розовых пятен одежд. Гармонический строй этой алтарной картины, полнота жизни и естественность персонажей. Богатство и праздничность цветовой гаммы, смягченной дымкой светотени, сближает эту композицию Беллини с работами мастеров Высокого Возрождения.
Если заказы, выполненные Джованни Беллини для венецианских церквей были сравнительно немногочисленными, то с начала 1470-х годов он постоянно получал заказы на сравнительно небольшие, поясные или поколенные изображения Мадонны с Младенцем. С именем Джованни Беллини связывают около шестидесяти таких композиций, хотя принадлежность некоторых из них его кисти сомнительна. Примечательно, что в этой обширной, создававшейся на протяжении трех с лишним десятилетий серии Джованни Беллини никогда не повторяется, хотя эти небольшие, полные жизни и гармонии композиции построены на одном и том же мотиве — Мадонна предстает перед нами крупным планом на фоне далекой, полной спокойствия и тишины пейзажной панорамы; она задумчива и серьезна, бережно поддерживает прелестного и тоже полного серьезности малыша. Беллини всякий раз находит новую позу, новый поворот головы, новый образ. Так, в сравнительно ранней «Мадонне с Младенцем» (ок. 1475—1480, Венеция, Галерея Академии) Богоматерь строга и чуть печальна, поза благословляющего нас Младенца торжественна. В прелестной «Мадонне с грушей» (1480, Бергамо, Академия Каррара) ее нежное лицо подернуто печалью, задумчив и сидящий у нее на коленях малыш.
В «Мадонне с деревцами» (1487, Венеция, Галерея Академии) она задумчива, горделива и царственно спокойна. Удивительны и необычны для искусства XV века та гармония и счастливая полнота физического и духовного бытия, которыми проникнуты эти небольшие картины.
В середине 1470-х годов, видимо, под впечатлением от работ Антонелло да Мессина, Джованни Беллини обратился к портретному жанру. Созданная им портретная галерея — одна из самых обширных в Италии XV века — насчитывает около двадцати портретов. Как и Антонелло да Мессина, Беллини пишет небольшие погрудные портреты, изображая свои модели в трехчетвертном повороте, но они более праздничны и эффектны, а персонажи Беллини наделены большей внутренней активностью больше обращены к нам, их неповторимый характер, индивидуальность, раскрываются более остро и энергично. Нейтральному одноцветному фону Беллини предпочитает голубизну неба, по которому скользят легкие облака. В "Портрете дожа Леонардо Лоредана" (ок. 1501, Лондон, Национальная галерея) погрудный формат не мешает Беллини создать некое подобие великолепного парадного портрета. Сияющая синева фона и великолепие затканной золотом парчи создают ослепительно-праздничное обрамление для полного жизни, энергичного лица правителя Венеции.
Джованни Беллини — единственный венецианский художник XV века, в картинах которого никогда не появляется Венеция; исключением были его погибшие во время пожара исторические композиции в Дворце Дожей. Больше того — в его композициях вообще нет панорам городов или каких-то городских построек. Уже в первых его картинах фон действия составляют пейзажные панорамы с зелеными лугами, сельскими дорогами, речками и озерами, скалами и синеющими на горизонте горами. Мирная, полная спокойствия природа становится для него гармонической средой человеческого бытия. На фоне спокойных, мирных ландшафтов предстают у него евангельские эпизоды, изображения мертвого Христа, Мадонны, святые в многостворчатых алтарях, на фоне природы — голубого неба и легких серебристо-белых облаков предстают персонажи его портретов.
Особое место в творческом наследии Беллини занимает сравнительно небольшая композиция, носящая условное название «Священная аллегория» (1490-е, Флоренция, Галерея Уффици). Расшифровке сюжета этой картины посвящена обширная литература. Некоторые исследователи полагают, что она навеяна средневековой поэмой о паломничестве души; отсюда и второе название картины — Души Чистилища. Однако может быть предложена и другая интерпретация. Среди персонажей, предстающих на вымощенной разноцветными мраморными плитами площадке на фоне окруженного горами озера, наиболее важны те, кто находится в левой ее части. Здесь на великолепном мраморном троне восседает, молитвенно сложив руки, Мадонна. Ее осеняет необычной формы балдахин: зонтик, поддерживаемый длинным изогнутым стержнем — один из символов власти дожа. Изогнутый стержень, поддерживающий зонт-балдахин, прорастает рогом изобилия. Символом богатства и процветания являются, видимо, и золотые яблоки, которыми играют в центре площадки маленькие дети. Увенчанная короной прекрасная женщина — это, вероятно, аллегория Венеции. Как живое воплощение Венеции предстает стоящая рядом с троном золотоволосая венецианка в черной шали. Покой Венеции оберегает апостол Павел; его поднятый острием вверх меч — символ Правосудия. В молитву погружен апостол Петр, благоговейно созерцают коронацию Святые Себастьян и Иов. Итак, это своеобразный триумф Венеции, получившей власть из рук Марии, с именем которой были связаны многие памятные даты Венеции (днем основания Венеции считается день Благовещения).
Но содержание «Священной аллегории» этим не исчерпывается. В зеркальную гладь озера врезается острый скалистый мыс. Это Фиваида, пустыня, куда удалялись отшельники, чтобы предаваться молитвам и где один из них повстречал странное существо — кентавра. Такой кентавр поджидает спускающегося к нему по лестнице пустынника. Это и Святая Земля: пещера, где укрылся пастух, напоминает о другой пещере — в Вифлееме, где родился Христос и куда пришли поклониться ему пастухи. И Фиваида, и Святая Земля находятся у Беллини в особом пространстве — гладь воды отделяет их и от ближнего, и от дальнего берега озера, где нагромождения скал расступаются, открывая вид на зеленый склон холма, увенчанного замком; у подножия холма — занятые повседневными делами крестьяне; возможно, это Терраферма, материковые владения Венеции. Таким образом, картина может быть истолкована как аллегория Венеции, богатой и процветающей, оплота христианства и защитницы христианских святынь — недаром слева, за пределами площадки, где находятся главные персонажи, по берегу озера удаляется турок. «Сложная аллегория» воплощена Беллини без какого-то ни было дидактизма, в поэтическом ключе. Все изображенное объединяет у него жизнь природы, ее гармония, царящие в ней покой и тишина. С необычной для живописи XV века тонкостью переданы ее краски, серебристая гладь голубого озера, светлые, охристые тона скал и темная зелень горных склонов.
Тема природы особенно привлекает Джованни Беллини в поздние годы. На фоне широких, полных идиллического спокойствия пейзажных панорам предстают теперь его задумчивые Мадонны. Такова «Мадонна в лугах» (ок. 1505, Лондон, Национальная галерея).
В единстве с величественной, полной жизненных сил природой предстают персонажи его последней картины «Праздник богов» (1514, Вашингтон, Национальная галерея искусства). Это большое полотно, созданное восьмидесятичетырехлетним художником, демонстрирует удивительную молодость его души. Заказанное феррарским герцогом Альфонсо д’Эсте для украшения его кабинета, оно входило в серию мифологических композиций, продолженную в 1516 году Тицианом. Мир, предстающий в последней картине Джованни Беллини, не менее прекрасен и полон жизненных сил, чем мир Вакханалий Тициана. Но если в полотнах последнего все пронизано стремительным движением, бурной экспрессией, то в последней работе Джованни Беллини перед нами предстает прекрасный мир, полный спокойствия и тишины. Боги и богини Джованни Беллини величавы и прекрасны, их облик и пластика движений иногда напоминают античные статуи. И в то же время они естественны и полны жизни; карминно- и розово-красные, мшисто-зеленые, сине-голубые тона их одежд образуют полнозвучный, праздничный аккорд. Эта пленительная композиция завершает долгий творческий путь Джованни Беллини, органично вписавшегося в своих последних работах в стиль новой эпохи — Высокого Возрождения.