Аннибале Карраччи (1560 — 1609)
На рубеже XVI—XVII веков болонский живописец Аннибале Карраччи, подобно Караваджо, стал реформатором итальянской живописи. В отличие от бунтаря-ломбардца, он был ревностным хранителем старых культурных традиций античности и Возрождения, являлся придворным художником кардинала Одоардо Фарнезе, был блестящим декоратором, создававшим наряду со станковыми произведениями фресковые росписи.
Идя разными путями, оба они оказали большое влияние на живопись не только итальянской, но и других формирующихся в XVII столетии художественных школ.
Произведения Аннибале Карраччи передают новое отношение к национальной традиции, ставшее необходимым для художника, когда на исходе стиля Возрождения рождалось иное чувство природы и истории. Задача нового воплощения реальности остро стояла перед Карраччи, как и перед Караваджо. Но его возвышенное, а не свободное и духовно раскованное, как у ломбардца, отношение к прошлому, к традиции, обретает характер идеала, которому стремится подражать художник. В искусстве Аннибале переплелись натурность и идеализация, реальность и миф. И этот принцип соотнесения натуры с идеалом, интеллектуальная корректировка реального образа ляжет в основу деятельности мастеров стиля классицизм, у истоков которого находилось искусство Аннибале Карраччи.
Аннибале был наиболее одаренным живописцем среди трех братьев Карраччи. Живописи он учился у двоюродного брата Лодовико (1555 — 1619), гравюре — у брата Агостино (1557 — 1602). Он путешествовал по городам Италии, посетив Венецию, Парму, возможно, Флоренцию и с 1582 года работал в Болонье. В том же году братья Карраччи основали здесь «Академию вступивших на истинный путь» — одну из живописных академий, существовавших в Италии с конца XVI века. Из ее стен вышли такие известные мастера болонской школы, как Гверчино, Доменикино, Г. Рени, Дж. Ланфранко. Принципы обучения, как и во всех академиях, основывались на копировании старых итальянских мастеров, штудировании натуры, на подчинении последней идее отбора, то есть соотнесения с некими идеальными образцами, воплощавшими высшие достижения мастеров XVI века. Однако этот метод воплощения натуры не означал эклектичного соединения отдельных элементов, заимствованных у разных художников, не умалял поэтических достоинств живописи каждого из братьев и, особенно, Аннибале. Трагическую роль в последующей оценке деятельности братьев Карраччи сыграла фальшивка их биографа Мальвазиа, приписавшего сочиненный им самим сонет — Агостино и письма — Аннибале, в которых метод братьев был представлен как эклектичный, основанный на теории отбора. Это надолго затруднило выяснение подлинной ценности достижение синтеза реальности и идеала Аннибале.
В болонский период (1582—1594) были созданы алтарные образы, картины мифологического содержания, пейзажи, портреты, несколько изображений сцен реальной действительности. Красота идиллического мира с мифологическими персонажами, погруженными в окутанную нежной световоздушной дымкой среду, передана в полотнах 1590-х годов «Адонис находит Венеру» (1595, Вена, Музей истории искусства) и «Вакханка с амуром и два сатира» (Флоренция, Галерея Уффици). Образы божеств, соотнесенные с античной пластикой и ренессансной живописью как некой культурной традицией прошлого, воплощают стихийную чувственную полноту жизни. Этому способствует и цветовая энергия полотен, яркие холодноватые светящиеся краски болонской палитры Аннибале.
Иной, не облагороженный и гедонистический, а грубоватый мир реальности изображен Аннибале в картине «Лавка мясника» (начало 1580-х, Оксфорд, Крайст-Черч). Написанные интенсивным красным цветом мясные туши, простонародный типаж работающих в мясной лавке не вызывает, однако, чувства пугающего брутального натурализма. Написание подобных «сцен рынков» было распространено среди мастеров Северной Италии.
Гротескная сторона дарования Аннибале раскрылась в его портретах-типах «Едок бобов» (начало 1580-х, Рим, Галерея Колонна), «Молодой человек с обезьянкой» (Конец 1580-х, Флоренция, Галерея Уффици). Аннибале отмечает все, что не соответствует идеалу, оттеняя грубоватость, ущербность, характерность натуры, передавая ее правдиво, без соотнесения с художественными идеалами. Богатство неожиданных связей с конкретными жизненными ситуациями проявилось в автопортретах Аннибале: "Автопортрет с племянником Антонио" (Милан, Пинакотека Брера), "Автопортрет на палитре" (1590-е, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; повторение — 1595 ?, Флоренция, Галерея Уффици), раскрывающих его острый интерес к натуре.
Идеал и натура предстают в примиренной высокой гармонии в работах «Пейзаж с бегством в Египет» (ок. 1603, Рим, Галерея Дориа-Памфили) и «Отдых Святого Семейства на пути в Египет» (ок. 1600, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж). В воспроизводящие огромную вселенскую картину мира панорамы с идеальной природой — холмами, ущельями, замками, виднеющимися вдали рекой и морем — включены отдельные, камерно звучащие фигурки святых, пастуха, лодочника, стадо животных. Этот идеальный космический мир и мир конкретный объединены пластически и эмоционально, рождая чувство тихого идиллического течения жизни. Аннибале Карраччи стал создателем классицистического, так называемого героического, образа природы.
И в то же время чувство академической холодности в восприятии классического наследия ощутимо в полотнах «Domine quo vadis» («Камо грядеши?», ок. 1600, Лондон, Национальная галерея) и «Геракл на распутье» (Неаполь, Галерея Каподимонте) с большими, напоминающими скульптуры фигурами библейских и мифологических персонажей.
Росписи галереи кардинала Фарнезе явились самой значительной работой римского периода (1595—1609). Программа росписей коробового свода, торцовых стен и люнетов была составлена кардиналом Агукки и навеяна Метаморфозами Овидия. Перед зрителями открывается пространство, в котором смещены границы между иллюзией и реальностью. Переходы от картин в раме к иллюзорной архитектурной декорации стены происходят непрерывно, изменяя соотношение «реального» и «иллюзорного», меняя ролями реальность и декорацию. Динамическое движение пронизывает декоративный ритм росписей. И последовательно проведенный Аннибале принцип стихийного, словно неуправляемого перетекания этого движения, предвосхищает принципы монументальной живописи барокко. Гедонистической чувственностью дышит мир красоты и любви, воссозданный фантазией художника, — из изображенных прорывов в открытое небо в углах зала он словно овевается воздухом и освещается солнцем, придающими светящуюся матовость ярким насыщенным цветам. «Идеальное» и «реальное» в их неразрывном синтезе вновь обретают вдохновенное звучание в этой росписи.
Трагические темы погребения и оплакивания Христа, Всемирного потопа, казни святых волнуют художника в позднем творчестве. Для семейства кардинала была написана «Пьета Фарнезе» (1599—1600, Неаполь, Галерея Каподимонте). Обращение к традиционной иконографической схеме не помешало Аннибале наполнить сцену глубоко правдивыми чувствами; придав сцене патетику, искренне передать горе Марии, поддерживающей тело Христа.
С именем братьев Карраччи и созданной ими Академии длительное время связывалось понятие академизма как системы обучения. Однако установки классицизма и неоклассицизма имеют мало общего с практикой школы Карраччи. Интерпретация классического идеала академизмом совершенно иная, нежели в классицизме и неоклассицизме, когда академизм как метод продолжает существовать, не являясь категорией стиля. Аннибале Карраччи стремился к гармонии реальности и классического образца. Прежде всего, он был живописцем, стоящим у истоков формирования стиля классицизм, и, следовательно, для него понятия «натура» и «идеал» были первостепенны и понимались как соотносимые лишь на творческой основе.