Филипп де Шампень (1602 — 1674)
В первой половине XVII столетия во Франции работало немало приезжих фламандских мастеров. Среди них был и Филипп Шампень, уроженец Брюсселя, который в девятнадцатилетнем возрасте появился в Париже и с тех пор навсегда связал свою творческую жизнь с французской культурой. Искусство того времени находилось на подъеме, который сопровождался столкновением различных направлений и поисками идеала. Особенности художественной эпохи отражались в зарождении и развитии классицизма.
Молодой Шампень, соединивший серьезную основу и высокий колоризм фламандской живописи с влиянием классицизма, пользовался покровительством короля Людовика XIII и кардинала Ришелье, поручавших ему многочисленные заказы.
Значение Шампеня для французского искусства заключалось не в декоративных работах для дворцов и церквей Франции, а в его портретах. Художник стал своеобразным историографом своего времени. Его кисти принадлежат портреты короля, членов королевского дома, государственных деятелей, ученых, писателей, духовенства.
Среди произведений Шампеня больше всего известен парадный «Портрет кардинала Ришелье» (1635, Париж, Лувр). Карьеры живописца и всесильного премьер-министра развивались как бы параллельно. «Король над королем», как называли Ришелье его враги, был человеком выдающегося государственного ума, несокрушимой энергии и воли. Он совершенно подчинил себе бесцветного Людовика XIII. В своем портрете Шампень отказался от какой-либо внешней приукрашенности. Художник словно отдает дань уважения незаурядной личности портретируемого, духовно возвышает его. Здесь особенно чувствуется то влияние, которое на Шампеня оказало портретное искусство Ван Дейка. Ришелье изображен во весь рост, пропорции его фигуры слегка вытянуты (вандейковский прием), что подчеркивает ее стройность и легкость. Кардинал представлен как бы медленно проходящим перед зрителем. Задрапированный шелковой кардинальской мантией с широкими ниспадающими складками, он ясно и четко рисуется на фоне парчовой драпировки. Насыщенные розовато-красные тона мантии и золотистой парчи оттеняют тонкое бледное лицо кардинала, его подвижные руки. Монументальность портрета — в чувстве внутренней силы и жизни, пронизывающей образ, в простоте, собранности и уравновешенности художественного решения.
В других парадных портретах Шампень использовал более традиционные, принятые в искусстве барокко, приемы. Главный адвокат парижского парламента Омер Талон (1649, Вашингтон, Национальная галерея искусства) изображен у стола, покрытого дорогим узорчатым ковром, с характерными для него аксессуарами: книгой, пером, часами. В стенной нише виден фрагмент статуи правосудия, фоном служит спущенный сверху фиолетовый занавес с глубокими складками, деталь мраморной колонны. Благородно сочетание ярко-красной мантии с черными широкими отворотами, черной одежды с белоснежным воротником и манжетами. Лицо, написанное с безупречным портретным сходством, полно спокойного достоинства.
Обращаясь к старой фламандской традиции, Шампень писал групповые портреты, посвященные церемонии принятия герцога Лонгвиля в рыцари Ордена Святого Духа (1634, Гренобль, Музей) или собранию парижских эшевенов — представителей парижского Муниципалитета (1648, Париж, Лувр). В подчеркнутой простоте и симметрии полотен, в однообразии скупых жестов, в сдержанной роскоши интерьера есть своя значительность и особая торжественная красота. Люди словно отмечены духовным родством, воплощая рожденный исторической действительностью Франции образ человека той эпохи, мыслящего, волевого, уверенного в своих силах.
С годами в работах Филиппа де Шампеня нарастает строгость трактовки и стремление к четкой построенности. С 1650-х годов, после смерти жены, художник тесно сближается с монастырем Пор-Рояль, центром янсенизма — религиозно-общественного движения, возникшего во Франции на основе учения голландского богослова Корнелия Янсения. В янсенизме было немало ограниченного, сектантски замкнутого, порождавшего ханжество и нетерпимость, но он привлекал многих деятелей французской культуры как своеобразная форма оппозиции абсолютистскому режиму, ортодоксальному католицизму и засилью иезуитов. Деятельность общины преследовалась правительством, в начале XVIII века монастырь был закрыт.
Суровый дух Пор-Рояля с его идеалами самоусовершенствования, аскетической морали и благочестивой жизни, видимо, был внутренне близок натуре Филиппа де Шампеня. Его полные сдержанности и неприкрашенной правды портреты крупнейших представителей янсенизма и руководителей общины — членов многочисленной семьи Арно — духовно содержательны, при строгой внешней простоте. Один из лучших — одухотворенный портрет Арно д’Андильи (1650, Париж, Лувр), отмеченный редкой для Шампеня свободой. Созданные им монашеские образы монументальны, почти суровы, полны стоической стойкости.
Особенно известен портрет, исполненный художником по обету, когда его парализованная дочь Катрин де Сент-Сюзан чудом исцелилась. Вместе с настоятельницей монастыря они погружены в сосредоточенную молитву (1662, Париж, Лувр).
В творчестве Филиппа де Шампеня, тяготевшего к принципам классицизма, воплотились передовые идеи эпохи достоинства человека, этической ценности его поступков и ясное, очищенное от всего случайного восприятие мира.