Витторе Гисланди [Фра Гальгарио] (1655 — 1743)
Витторе Гисланди принадлежит одно из ведущих мест в искусстве века Просвещения. Художник, имевший духовное звание, был примечательной личностью. Сын живописца из Бергамо стал монахом сначала монастыря Святого Франциска в Венеции, где пробыл с 1670 по 1687 и с 1693 по 1701 годы, а затем монастыря Гальгарио близ Бергамо (здесь он и похоронен). Гисланди был образованным человеком, увлекался живописью сначала как дилетант, но потом стал заниматься ею профессионально, беря уроки у мастеров Бергамо, а затем у С. Бомбелли, известного портретиста области Венето конца XVII века. Гисланди избрал для себя жанр портрета, который с наибольшей полнотой раскрыл черты человека века Просвещения. Как сообщает в Жизнеописаниях биограф художников Бергамо Ф. Тасси, Гисланди вел аскетический образ жизни, чем объясняется незначительное число женских портретов в его творчестве. Действительно, среди моделей Гисланди больше венецианских патрициев, миланских аристократов, людей, близких художнику — живописцев, скульпторов, ученых-эрудитов, аббатов, молодых учеников-подмастерьев. Каждый созданный им образ неповторимо индивидуален. Гисланди показал ум, добродетель, достоинство, мир индивидуальных интересов, творческий труд на благо процветание отечества своих моделей. Одни из них были чопорны и скованны, другие — более раскрепощены, открыты, но каждый интересен своим миром чувств, в который пристально вглядывался художник, наделенный дарованной ему веком свободой в оценке мира и человека.
Живописные традиции Ломбардии и Венеции обрели удачный сплав в его портретах. В ранних произведениях — «Портрет графа Джан Баттисты Виалетти» (ок. 1710, Венеция, Галерея Академии) и «Портрет графа Джованни Секко Суардо со слугой» (ок. 1710, Бергамо, Академия Каррара) — красочная выписанность костюмов и аксессуаров, восходящая к венецианской традиции, дополняется присущим ломбардскому портрету серьезным вниманием к внутреннему миру человека. Знатный молодой аристократ из известного рода Секко Суардо, позирующий художнику, изображен рядом с фигурой старого слуги на втором плане. Такая попытка одновременного сопоставления двух характеров и желания показать их близость окажется под силу только портрету следующего века. Художник создал целую серию портретов членов семейства Секко Суардо, владельцев дворца в Лаурано. Он часто обращался к парным портретам, позволявшим и выигрышно оттенить характер каждого персонажа, и рассказать о чем-то общем в их биографии.
Венецианский патриций Виалетти представлен в позе, характерной для парадного портрета, но в домашнем одеянии. Гисланди с большим живописным мастерством передает яркие сочетания фона и вышивки атласных халата и камзола, бархатной обивки кресла. Декоративное разнообразие оттенков цвета в написании тканей, присущее венецианской живописи, сведено к единой тональности. Внешняя роскошь костюма не умаляет внимания к лицу модели, в котором подчеркнута внутренняя духовная значительность образа.
В портретах Фламинио Тасси (1720-е, Милан, Пинакотека Брера) и Шипионе Маффеи (начало 1730-х, Верона, Городской музей) созданы образы людей внесших значительный вклад в культуру века Просвещения. Тасси — автор труда о художниках Бергамо (1793), а Маффеи— известный писатель, автор первой итальянской трагедии на античный сюжет Меропа, поставленной в Венеции в 1713 году и обошедшей сцены европейских театров, переводчик античной и европейской поэзии, знаток архитектуры своего родного города Вероны. Белоснежные парики а la Людовик XIV придают повышенную импозантность образам и кажутся сценической деталью костюма, столь сильно акцентировано внимание художника на трактовке лиц, на передаче яркого внутреннего мира, творческой энергии.
С подлинно психологической глубиной раскрыты человеческие характеры в работах «Кавалер в треуголке» (1740-е, Милан, Музей Польди-Пеццоли) и «Портрет Изабеллы Камоцци ди Герарди» (1725—1730, Бергамо, частное собрание). Своей более строгой, темной колористической гаммой, композиционным построением, приемом выделения потоком света лица и рук из темного фона эти портреты ближе ломбардской школе. Отделанные серебристым кружевом камзол и треуголка кавалера гармонируют с серебристой сединой парика под шляпой. Серо-серебристый колорит портрета передан с тонким декоративным мастерством, придавая облику молодого итальянского аристократа изящество и какое-то романтическое обаяние. Портрет ломбардской аристократки более аскетичен в живописном решении. Черное платье и шапка темных волос позволяют почти нивелировать внимание зрителя к костюму и сосредоточить его на лице пожилой дамы. В печальном выразительном взгляде читаются недавние глубокие душевные переживания, лицо рассказывает о человеческой судьбе.
К категории популярных в XVIII столетии портретов-«состояний» относятся портреты молодых людей, которые любил писать Гисланди. «Портрет мальчика» (Милан, Музей Польди-Пеццоли) снабжен подписью: «Веселость». Это тип портрета, восходящий к академическим так называемым «tкtes d’expressions» XVII столетия, по-новому интерпретировался мастерами века Просвещения. Живое наблюдение натуры соединено в нем с элементами жанра. Юноша изображен примеряющим большую шляпу с перьями, по-видимому, перед зеркалом. Гисланди передает его восхищение своим преображенным театральным видом и ту веселость, которая охватила его в этот момент.
Подобно Дж. Б. Пьяцетте и мастерам его школы, Гисланди любил писать юных живописцев и скульпторов с атрибутами профессии ("Портрет молодого человека со скульптурой", начало 1730-х, Бергамо, частное собрание; "Юный художник", Бергамо, частное собрание). Это молодые люди разного возраста, одетые франтовато или бедно, с палитрой, кистями или слепком скульптуры в руках. Портреты-«состояния» написаны с близких художнику людей, мир интересов которых ему хорошо знаком. Каждый образ несет в себе определенное тонкое эмоциональное начало.
В 1730—1740-е годы Гисланди писал, в основном, людей, духовно ему близких. Эффектная красочность костюмов сведена в них к минимуму. Это выходцы из низших слоев общества, которые обрели свободное социальное положение в обществе благодаря уму, труду, таланту ("Антиквар. Портрет Франческо Мария Брунтино", 1737, Бергамо, Академия Каррара; "Портрет архитектора Дж.Б. Каньяна", 1730—1740, Альцано Ломбардо, Пинакотека). У них лица простых ремесленников, как у архитектора Каньяна, работавшего над реставрацией монастыря Гальгарио, монахом которого был художник.
В этот же период была создана и серия портретов прелатов, хранящихся в разных итальянских и европейских музейных и частных собраниях ("Портрет монаха-кармелита Джованни Баттисты Пекорари дельи Амбивери", 1738, Бергамо, частное собрание). Серия стала вершиной творчества Гисланди. Образы итальянских «fratte», выпускников семинарий, широко эрудированных в вопросах теологии, естественных наук, искусства, были характерной приметой времени. Они посвящали себя не только служению Богу, но и светской деятельности, являлись авторами литературных трудов, завсегдатаями аристократических салонов. Это люди века Просвещения, и художником создана галерея их портретов, обладающая кроме художественной еще и большой исторической ценностью.
В 1830-е годы Гисланди были написаны автопортреты (1737, Бергамо, Академия Каррара; 1732, Бергамо, частное собрание; 1730-е, Милан, Кастелло Сфорцеско). В них не только раскрыты черты индивидуальной личности, но и создан некий обобщающий образ художника XVIII столетия, перед которым отрылась возможность свободы творчества. Гисланди всегда писал себя в одеянии монаха Гальгарио, в черной сутане, подчеркивающей выразительность больших темных глаз, его взгляда, чуть печального и ироничного. Программно звучит Автопортрет из собрания Академии Каррара, на котором он изобразил себя рядом с портретом юного художника (возможно, это портрет самого Гисланди в юности). Это повествование о прожитой жизни, о судьбе романтичного юноши из Бергамо, которого увлекала красота мира духовного и мира реального, всегда нераздельно слитых для него как для художника века Просвещения в высшем божественном создании — человеке.