Ангелика Кауфман (1741 — 1807)
Деятельность этой талантливой немецкой художницы связана с Италией, ставшей центром европейского неоклассицизма во второй половине XVIII столетия. Но значительную часть своей жизни (около пятнадцати лет) она провела в Англии, где приобрела большую известность. Биография и творчество Ангелики Кауфман — яркий пример судьбы женщины-художницы, талант которой смог полностью реализоваться в атмосфере европейской культуры века Просвещения.
Ангелика была родом из Швейцарии; некоторое время с семьей жила в Италии (1742—1757), затем в Австрии (1757—1763) и в 1763 году впервые приехала в Рим. Значительную роль в ее художественном образовании (она осталась самоучкой) сыграло знакомство с классическим художественным наследием, увлечение античностью, знакомство с образованными и увлеченными итальянской культурой людьми, которые окружали ее в Риме. В 1763—1765 годах она побывала в Милане, Парме, Неаполе, Венеции, Флоренции, посещая музеи, делая зарисовки античных памятников. «Она очень чувствительна к прекрасному», — сказал друживший с ней Гёте. Художественный вкус Ангелики высоко ценил и И.И. Винкельман, с которым она познакомилась во Флоренции. О том, что ее талант получил официальное признание, свидетельствует избрание ее в 1765 году членом римской Академии Святого Луки. В качестве сопровождающей леди Вентворс в 1766 году она отправилась в Англию. Широкую известность принесли ей портреты английских аристократов. Она писала их, подобно Батони, на фоне античных памятников, скульптуры, домашних музеев античных раритетов, но также и в английском вкусе — в идиллическом пейзаже, окутанном нежной воздушной дымкой, напоминающей манеру Корреджо. Это привносит в ее портреты элегический настрой, ноты классицизма, но сами образы трактованы искренне и живо, в них акцентировано индивидуальное человеческое обаяние, а не парадная приподнятость. Знакомство с традициями английского портрета XVIII века внесло в ее работы звучный колорит, богатство цветовых рефлексов. В 1781 году в Англии состоялся брак Ангелики и венецианского художника-декоратора Антонио Дзукки (1726 — 1795), работавшего с известными английскими архитекторами, братьями Р. и Дж. Адам. Вместе в ними он украшал интерьеры английской знати, путешествовал в Сполето, где делал зарисовки дорических храмов, формы которых были модны в архитектуре позднего неоклассицизма. Под влиянием Дзукки Ангелика выполнила для одного из залов лондонского Соммерсет Хауса четыре фрески в форме тондо с аллегорическими фигурами (Гений, Архитектура, Живопись, Композиция), изображенными на фоне идиллического пейзажа. В Англии Ангелика Кауфман стала единственной женщиной-художницей, удостоившейся чести стать в 1769 году членом лондонской Королевской академии художеств. Вместе с Дзукки в 1781 году она возвратилась в Италию, уже снискав широкое общественное признание, проведя оставшуюся жизнь в Риме.
Еще в первые годы пребывания в Риме ею был усвоен круг сюжетов из античной истории и мифологии, принятых в живописи неоклассицизма. Она трактовала их с оттенком сентиментализма, с грацией рисунка и колорита, заставляющих вспомнить идиллии венецианских мастеров XVIII столетия. В полотне «Зевксис выбирает модель для Елены Троянской» (1775, Род-Айленд, Мемориальный музей А. Браун), поза одной из кротонских девушек, на которой остановил выбор греческий живописец, уподоблена статуе Венера Каллипига, популярной среди знатоков античности Рима. Чувственная грация образов и в полотнах на идиллические («аркадийские») сюжеты «Вакх и Ариадна» (1764) и «Амур и Психея» (1792, оба — Брегенц, Художественная галерея) предвосхитила гедонизм неогреческого стиля времени Империи.
Об античных прототипах напоминают поза и жест приподнятой, словно в танце, руки супруги герцога Лихтенштейнского Леопольдины Эстерхази в полотне «Княгиня Эстерхази в образе Венеры» (1795, Будапешт, Музей изобразительных искусств) или плавный изгиб тела Эммы Харт, супруги английского посланника в Неаполе лорда Гамильтона в картине «Леди Гамильтон в виде вакханки» (1797, частное собрание). Обе известные модели соотнесены с образом Танцовщицы, статуи IV века до н. э. из Галереи масок Ватиканского музея. Эти портреты «в образе» рассказывают о вкусах эпохи, об увлечениях самих утонченных кругов европейской элиты, в которых уподобление античному было модой и игрой. Но, несмотря на соотнесение моделей с возвышенными образцами греческой пластики, в каждом живописном образе тонко сохранены индивидуальные черты, акцентированы мягкость, женственность, грация.
В период революционных событий во Франции, эхом отозвавшихся во всех странах, стали особенно цениться героические сюжеты из истории и мифологии, несущие в себе примеры доблести, героизма, патриотизма. В полотне «Корнелия, мать Гракхов» (ок. 1785, Ричмонд, Музей искусств Виргинии) на сюжет из Сравнительных жизнеописаний Плутарха образ героини, матери двух будущих римских народных трибунов — Тиберия и Гая Гракхов, посвятившей жизнь воспитанию детей, окружен ореолом избранности. В ареоле героических сюжетов художница всегда избирает те, которые несут в себе сентиментальный настрой, но отвечают общей направленности стиля. Под влиянием литературы английского сентиментализма были созданы картины на сюжеты из А. Попа ("Прощание Абеляра и Элоизы") и Р. Стерна ("Безумная Мария", обе — до 1780, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж). Жанровость и мелодраматизм избираемых ситуаций трактуются Кауфман без патетики и излишней дидактики, порой присущей произведениям эпохи. Художественный такт Ангелики Кауфман в прочтении этих произведений отвечает утонченному стилю английской литературы века Просвещения, обращенной к раскрытию человеческих чувств.
В доме Кауфман и Дзукки в Риме бывали известные деятели европейской культуры, собирались работавшие в Риме немецкие художники. Наряду с А.Р. Менгсом и П. Батони она заняла место ведущего художника-портретиста Рима. К лучшему, что было создано в европейской портретной живописи века Просвещения, относятся созданные ею образы теоретика неоклассицизма И.И. Винкельмана (1764, Цюрих, Кунстхаус), актера Д. Гаррика (1764, Стамфорд, Берли Хаус), художника А. Дзукки (ок. 1781, частное собрание), И.В. Гёте (1787, Веймар, Музей Гёте). В них раскрыты неповторимая индивидуальность и высокая духовная приподнятость, ум и талантливость — то, что представляло наивысшую ценность для живописца века просветительских идеалов. К этому типу портретов можно отнести и автопортреты художницы (ок. 1770, Лондон, Национальная галерея; ок. 1780 — Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; 1796, Флоренция, Уффици). Она предстает на них во всем обаянии женственности и человеческой одаренности, не лишенной кокетливой грации, уверенности в себе и своем профессиональном мастерстве. Увлечение новой формой портретного жанра в предромантическую эпоху отразили групповые портреты «Фердинанд IV Неаполитанский с семьей» (1780-е, Вадуц, собрание герцога Лихтенштейн), «Портрет графини А.С. Протасовой с пятью племянницами» (1788, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж), на которых модели представлены в пейзажных парках или интерьерах и объединены тонким чувством семейной общности.
Ангелика Кауфман сумела занять свое место в Риме, объединившем мастеров различных национальных школ. С присущей ее дарованию духовной утонченностью она сумела выразить не только интеллектуальное и рассудочное в неоклассицизме, но показать и значимость чувства, играющего не меньшую роль для художника, вдохновляющегося классикой. Ее полные лиризма и пассеизма произведения высоко ценились современниками, их часто воспроизводили известные граверы — Дж. Бартолоцци, Т. Бойдел, Г. Скородумов.