Теодор Руссо (1812 — 1867)
Искусство Франции XIX века поражает расцветом пейзажа. Многие наиболее одаренные мастера были пейзажистами. Невольно возникает вопрос — почему изображение природы заняло в эту эпоху такое важное место в художественной жизни Франции? Думается, что на него нет исчерпывающего ответа. Можно предположить, что, разуверившись в социальных иллюзиях и теориях, потрясенный жестокостью гражданских войн и революций, которые так и не смогли научить человеческое общество жить по законам добра и справедливости, человек обратился к природе как к воплощению некой высшей истины, источнику вечных нравственных ценностей.
Теодор Руссо полагал, что «искусство придет из маленького, неизвестного уголка, где человек проникает в тайны природы и благотворные уроки, извлекаемые им оттуда, будут столь же благотворны и для всего человечества».
Художник некоторое время учился в Школе изящных искусств у Ремона, но, не удовлетворенный этими уроками, много времени проводил в Лувре, копируя Лоррена и пейзажистов Голландии, из современников внимательно присматривается к достижениям англичан — Констебла, Тёрнера.
Руссо не влекут красоты дальних земель, он хочет стать художником своей страны, с восемнадцати лет он странствует по Франции, забираясь порой в самые отдаленные, глухие уголки. В 1830 году он — в Оверни, природа которой вдохновила художника на ряд пейзажей в духе романтизма. В Салоне 1831 года состоялся его дебют — у него приняли «Пейзаж Оверни» (Роттердам, Фонд Виллема ван де Ворма).
Затем следуют поездки в Нормандию (1831, 1832). Молодой живописец открывает светоносность неба, простирающегося над морем, поэзию провинциальных городков, своеобразие уклада жизни, особенности местной архитектуры ("Вид в окрестностях Гранвиля", 1833; "Рынок в Нормандии", ок. 1832, обе — Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж). С любовным вниманием Руссо пишет массивные старые дома, которые патина времени окрасила в благородные оттенки серо-голубого, розоватого, серебристо-коричневого тонов. Перед нами предстает образ старой Франции, с подлинным вдохновением воссозданный мастером.
Горные склоны Юры поразили художника своей мощной, первозданной красотой. Став свидетелем бури в горах, Руссо воскликнул: «Да здравствует Бог, да здравствует великий художник!» ("Гроза над Мон-Бианом", 1834, Копенгаген, Королевский музей искусств).
Там же написан «Спуск стада с пастбищ Юры» (ок. 1835, Гаага, Музей Месдаг). Картина была отвергнута жюри Салона, которое сочло ее колорит слишком резким, а композицию — неудачной. Это решение вызвало всеобщее возмущение, и художник А. Шеффер устроил общественный просмотр полотна в своей мастерской.
Непритязательность и простота изображаемых художником пейзажей, их искренность и реализм привели к тому, что с 1835 года работы Руссо в течение тринадцати лет не принимались в Салон.
Руссо придавал большое значение композиции в создании образа природы: «…композиция существует с момента, когда предметы начинают изображаться не только ради них самих, но для того, чтобы их облик передал отзвуки того волнения, которое они вызвали в нашей душе».
Пейзажи мастера становятся все значительнее и глубже, его цель — не просто передать отдельный уголок природы, а дать почувствовать в нем ощущение «всеобъемлющей жизни» (Руссо).
В Вандее (1837) Руссо увлеченно пишет скалистые утесы, шумные реки, старинные парки ("Аллея каштанов", 1837, Париж, Музей Орсэ). 1848 год был переломным в жизни художника. После пережитой душевной драмы он покидает Париж и поселяется в деревне Барбизон, близ Фонтенбло.
Природа, участливая дружба художника Милле помогли Руссо с новыми силами взяться за работу. В Барбизоне были созданы многие шедевры мастера. Он пишет бескрайние равнины, озера, в водах которых отражается высокое светлое небо ("Весна", ок. 1850, Париж, Музей Орсэ).
Особенностью Руссо было чувство ритма, пронизывающее его композиции и придающее им особую музыкальную ясность. Это ритмы самой природы, уловленные им в движении облаков, угаданные в порывах ветра, в силуэтах огромных прекрасных деревьев. Это придавало изображению обычной местности ощущение эпичности, призывая зрителя почувствовать в пейзаже лесной чащи, светлого озера, могучего дуба отблеск величия мироздания ("Дубы", 1852, Париж, Музей Орсэ).
Руссо с родственным вниманием относится ко всему живому, особенно к деревьям. Для него это прекрасные, благородные живые существа: «Если еще можно оспаривать, что деревья думают, то уж во всяком случае они заставляют думать нас.., они возвышают наши мысли... Мы обязаны платить им... не холодным стилем, но благородным и бережным воспроизведением их существа… Сделаем так, чтобы в наших произведениях первой нашей мыслью было ощущение жизни.., чтобы дерево росло».
В пейзажах Руссо появляется все больше света, «ибо свет, претворенный в произведении искусства, — это всеобъемлющая жизнь, это весь мир… Без света нет и творения, все — хаос, мертво, однообразно», — говорил мастер. Особенно его волнуют вечера с их печалью уходящего дня, закаты, преображающие облик мира своим необыкновенным освещением, то багряным, то золотисто-розовым, каждый раз неповторимым ("Опушка леса в Фонтенбло со стороны Броль. Заходящее солнце", 1848—1850, Париж, Музей Орсэ; "Вечер. Кюре", 1850—1855, Толедо, США, Музей искусств).
Вскоре в Барбизоне вокруг Руссо поселяется несколько талантливых художников-пейзажистов — Дюпре, Диас де ла Пенья, Добиньи, которых стали называть мастерами барбизонской школы. Вместе с Руссо они открыли миру пейзаж сельской Франции, величие ее спокойных рек, мягкое сияние небес, красоту простой, обжитой человеком и благожелательной к нему природы. Успех и признание пришли к Руссо после Всемирной выставки 1855 года, его творчество получило мировую известность.
В работах Руссо явственно проявляется мощная духовная сила художника, его нравственная высота. Для него было важно не просто написать привлекший его внимание пейзаж, а вложить в свое произведение высокие мысли, которые бы тронули душу человека.
«Если бы я был королем… я бы внес поэзию в жизнь нации, я поднял бы обездоленные классы, отупевшие, изуродованные нищетой, и, восстановив красоту человека, я вернул бы ему естественное окружение — пейзаж и небо», — мечтал Руссо.