Ансельм Фейербах (1829 — 1880)
В своем творчестве Ансельм Фейербах пытался воскресить романтическую национальную традицию, испытывая чувство сожаления об утрате современным искусством возвышенных духовных идеалов. Классическая литература, музыка, живопись итальянского Возрождения и немецких романтиков были для него источниками вдохновения, как и для многих мастеров, чье искусство формировалось в 1870—1880-е годы и предопределило символизм как кульминационное яркое направление, завершившее развитие романтизма в XIX столетии.
Ансельм Фейербах происходил из интеллигентной буржуазной семьи, дед его был известным юристом, отец — филологом и профессором археологии в университете Фрейбурга, философ Людвиг Фейербах приходился ему дядей. В Академии художеств Дюссельдорфа Фейербах учился в 1845—1848 годах у двух крупных мастеров — И.Г. Шадова, последователя «назарейцев», и И.В. Ширмера, талантливого пейзажиста. Полезными в профессиональном отношении оказались и занятия в Академии художеств Антверпена (1850) и в ателье модного живописца Т. Кутюра в Париже (1851—1854). Таким образом художник получил прекрасное художественное образование, а стипендия герцога Баденского позволила ему совершить поездку в Италию. В стране своей юношеской мечты он провел более двадцати лет (1855—1873), каждое лето приезжая в Германию. Итальянские впечатления способствовали расцвету его живописного дарования, обретению индивидуальной манеры. Как человеку застенчивому и нелюдимому, ему трудно давались контакты с людьми. Его всегда поддерживали известный меценат и коллекционер граф А. фон Шак, приобретавший его работы, и мачеха, Генриетта Фейербах, запечатленная на многих портретах художника. С 1876 года Фейербах постоянно жил в Венеции, которая была его любимым городом. Любовь к Италии он унаследовал от ранних немецких романтиков — «назарейцев», эстетические взгляды которых и наследие высоко ценил.
Несмотря на то, что наибольший интерес у Фейербаха вызывала историческая живопись, он начинал как портретист и пейзажист. И именно эти произведения принесли ему известность. Как подлинного романтика его увлекал жанр автопортрета. Первый был им создан еще в юности (1851—1852, Карлсруэ, Кунстхалле), остальные шесть — когда художник уже получил признание. «В портрете его счастье», — говорила Генриетта Фейербах, советуя больше работать в этом жанре. На одном из полотен кисти Фейербаха она изображена сидящей в черном платье и накидке, подчеркивающих состояние грустного меланхолического размышления (1867, Гейдельберг, Музей земли Рейнланд-Пфальц). Дочь священника, она была человеком строгих жизненных устоев, после ранней смерти отца художника в 1851 году жила сначала в Гейдельберге, затем в Нюрнберге, оказывая большое влияние на приемного сына. Ее заслугой было издание писем Фейербаха.
Наряду с автопортретами и образами близких людей, Фейербах часто изображал в Италии двух натурщиц — Нанну (Анну) Ризи и Лючию Брукаччи. Следуя заповеди Овербека о том, что «модель убивает идею», он стремился соотносить натуру с возвышенным идеалом, создавая портреты «в образе» — "Нанна" (1861, Штутгарт, Музей земли Вюртемберг; 1860, Карлсруэ, Кунстхалле), "Играющая на мандолине" (1865, Эссен, частное собрание).
Поиск возвышенных художественных идеалов проявился и в полотнах на романтические сюжеты, в которых воплощена тема судьбы, жертвенности, неистовой страсти. Его герои — Данте ("Данте и женщины Равенны", 1858, Карлсруэ, Кунстхалле), Медея ("Медея", 1879—1880, Мюнхен, Новая пинакотека), Ифигения ("Ифигения", 1870, Винтертур, Фонд О. Рейнхардта; 1871, Штутгарт, Музей земли Вюртемберг), Орфей и Эвридика ("Орфей и Эвридика", 1869, Берлин, Национальная галерея) — олицетворяют порывы человеческих чувств, яркие неординарные судьбы. Исполненные в холодной колористической гамме, приближенные к бытовой живописи сцены не лишены театрального пафоса, присущего салонной живописи второй половины столетия.
Жанризация присутствует и в двух больших полотнах «Сад Ариосто» (1863, Мюнхен, Новая пинакотека) и «Пир Платона» (1867—1869, Карлсруэ, Кунстхалле; 1873, Берлин, Национальная галерея). Античные сюжеты призваны воплотить в них мечту о «золотом веке» греческой культуры, однако художник трактует сцены исторически конкретно. Подчеркнуто велеречиво смотрятся аксессуары и весь антураж античной виллы и кущ в духе медичейских садов, но фигуры выглядят статично и костюмированно. Тем не менее эти полотна Фейербаха наиболее ярко характеризуют его манеру. Они менее поэтичны, чем работы его современника Х. фон Маре, но в них всегда остро ощущается рука художника 1870—1880-х годов, в творчестве которого уживаются отзвуки прозаизма искусства своего времени и вера в новые, более высокие духовные ориентиры.
На протяжении всей жизни Фейербах создавал пейзажи. Подобно немецкому романтику К. Блехену, он любил писать водопады в Тиволи, виды Кампаньи с горами на горизонте. Светлые яркие краски итальянской природы переданы в полотне «Пейзаж с козами» (1873, Дрезден, Картинная галерея). Как и голландских «итальянистов», любивших изображать животных на фоне ландшафта Римской Кампаньи, его привлекали простые скромные виды. В пейзажах художник проявил себя талантливым мастером пленэрной живописи.
Фейербах создал ряд работ в монументальной живописи — фрески Германского национального музея в Нюрнберге ("Король Людвиг дарует привилегии Нюрнбергской галерее", "Император Максимилиан II в Нюрнберге", 1878) и плафон зала Академии художеств в Вене «Падение титанов» (1874—1879). Возможно, именно в этом жанре искусства его талант исторического живописца мог бы раскрыться наиболее полно, и здесь он мог бы найти свою индивидуальную манеру. Несмотря на то, что персонажи выглядят статично, а композиции перегружены фигурами, фрески живописны по колориту и несут в себе отзвук вкусов эпохи грюндерства, когда ценилась велеречивая историческая живопись. Они навсегда остались памятниками своего исторического времени, созданными кистью талантливого мастера, романтически чутко ощущавшего эпоху, ценившего национальную историю и культуру прошлого.