Эдуар Мане (1832 — 1883)
Чтобы стать художником, Мане пришлось преодолеть сопротивление отца, мечтавшего видеть в нем юриста — продолжателя семейной традиции, восходящей к XVIII веку. Семнадцатилетний Эдуар решает уйти в моряки и на паруснике «Гавр и Гваделупа» отплывает в Рио-де-Жанейро. Отец уступает.
Профессиональную подготовку будущий художник получает в мастерской знаменитого в то время Т. Кутюра. Однако это было странное обучение — учитель и ученик постоянно спорили друг с другом, уж очень по-разному они смотрели на цели искусства.
Мане по природе своей не был бунтарем, напротив, он всей душой стремился научиться искусству живописи, жаждал признания и славы, но при этом он хотел писать то, что его волновало, то, что он видел вокруг себя — современную жизнь. После Курбе, Милле, барбизонцев это было вполне естественное желание.
Готовясь к Салону 1861 года, Мане пишет портреты родителей ("Господин и госпожа Мане. Портрет родителей художника", 1860, Париж, Музей Орсэ) и человека с гитарой (Испанский гитарист, 1860, Нью-Йорк, Музей Метрополитен), удостоенного награды. Т. Готье писал о картине: «…Веласкес дружески ему бы подмигнул, а Гойя попросил бы огонька, чтобы раскурить свою “papelito” (самокрутку)… Чувствуется бездна таланта в том, как написана эта фигура, …в сочности фактуры, стремительности мазка, удивительной правдивости цвета». Молодые живописцы сразу оценили новизну живописного языка Мане и целой делегацией отправились к нему в мастерскую с поздравлениями.
В конце 1850-х — 1860-е годы во Франции увлекаются Испанией и всем испанским (возможно, отчасти, потому, что в 1863 году Наполеон III женился на красавице-испанке Евгении Монтихо). Серию картин на испанскую тему пишет и Мане — "Викторина Меран в костюме эспада" (1862, Нью-Йорк, Музей Метрополитен), "Лола из Валенсии" (1862, Париж, Музей Орсэ), "Мертвый тореро" (1864—1865, Вашингтон, Национальная галерея искусства).
Однако более всего его притягивает Париж. «Мало знать свое ремесло, — говорил Мане, — нужно быть взволнованным своей темой». Коренного парижанина, влюбленного в свой город, его привлекала и очаровывала жизнь, которая бурлила вокруг. Художник вводит в искусство новых героев — разношерстную толпу бульваров, посетителей кафе, мир богемы. В картине «Музыка в Тюильри» (1862, Лондон, Национальная галерея) на переднем плане представлены сам художник, его брат, Бодлер и другие. Часть фигур внимательно прописана, остальные едва намечены; быстрый, свободный мазок, яркие цветовые пятна, контрасты света и тени — все это создает ощущение непрестанного движения, словно сама жизнь выплеснулась на полотно. Художнику удается черные сюртуки и светлые платья женщин превратить в драгоценные куски живописи, беспорядочное мелькание блестящих цилиндров — в своеобразный ритмический танец. Мане находит художественно-пластическое воплощение современного костюма: «Это подлинный живописец, — писал Бодлер, — он заставил нас увидеть наше собственное величие со всеми нашими галстуками и лакированными сапогами».
После первого успеха в Салоне Мане задумал большую картину с обнаженной моделью — "Завтрак на траве" (1863, Париж, Музей Орсэ). В картине нет действия — просто группа людей отдыхает у воды. Жюри в этот раз было чрезмерно строгим, отвергнув множество работ, в том числе и «Завтрак на траве».
Возмущение было настолько всеобщим, что Наполеон III приказал показать отвергнутые картины в отдельных залах Салона. Это был знаменитый Салон отверженных 1863 года. «Завтрак на траве» вызвал яростные нападки публики — среди одетых мужчин сидела нагая женщина! Картину сочли «непристойной». А между тем Мане воспользовался мотивом композиции знаменитого Сельского концерта, приписываемого великому Джорджоне. Зрители не заметили «сочной, смелой живописи, вдохновения, неожиданности» полотна. Но еще большее негодование в Салоне 1865 года вызвала «Олимпия» (1863, Париж, Музей Орсэ). (Уже в самом названии виделся намек на имя персонажа Дамы с камелиями Дюма-сына.) Мане изобразил свою любимую натурщицу Викторину Меран, современную парижанку с худым бледным телом, в позе, освященной традицией, — так некогда великие мастера писали прекрасную Венеру. Художник не стал подгонять облик натурщицы под классический идеал, а написал ее несколько угловатую фигуру так, как он ее видел. Возле ложа едва различима на темном фоне негритянка с букетом, в ногах — черный кот. В сочетании этого антуража с неподвижно-манекенной позой, застывшим взглядом модели есть что-то странно-дразнящее. Темный фон подчеркивает великолепие живописи: белый цвет ткани, которой задрапировано ложе, разработан тончайшими оттенками голубого, бледно-зеленого, розового, столь же богата нюансами цветовая гамма золотистого покрывала, розовая одежда негритянки. Все это богатство светлых тонов служит как бы рамой для Олимпии. У картины нашлись защитники — молодые художники, искатели новых путей в искусстве, и Золя, который отметил важную особенность Олимпии — индивидуальность восприятия автора. Мане утверждал право художника на свободу видения, свободу выражения, ставшие основой современного искусства. Повествовательный сюжет начинал играть в искусстве все меньшую роль, и содержанием произведения нередко становилась сама живопись, т. е. то, как было написано произведение.
1860—1870-е годы были наиболее плодотворными в творчестве мастера. В эти годы написаны "Флейтист" (1866), Портрет Эмиля Золя (1868), "Балкон" (1868—1869, все — Париж, Музей Орсэ), "Завтрак в мастерской" (1868, Мюнхен, Новая пинакотека), "Вокзал Сен-Лазар" (1873, Вашингтон, Национальная галерея искусства) и другие. Мане оказал влияние на импрессионистов, но и сам подчас увлекался их открытиями. Глаз художника выхватывает из потока жизни мимолетный образ, и он стремится передать свежесть непосредственного впечатления, подчеркнуть эстетическую ценность и поэтичность каждого мгновения.
Палитра Мане, который иногда работает на пленэре, становится светлее, мазок — свободнее, контуры теряют четкость, как бы растворяясь в световоздушной среде; пространство картины наполняется солнечным светом, воздухом, трепетом и дыханием жизни ("В лодке", 1874, Вашингтон, Национальная галерея искусства; "Аржантей", 1874, Турнэ, Музей изящных искусств).
Уже тяжело больной Мане пишет свой последний шедевр — "Бар в Фоли-Бержер" (1881—1882, Лондон, Институт Курто).
Творчество Мане оказало мощное воздействие на развитие современного искусства. Он — предшественник и вдохновитель импрессионизма, эпохи, которую называют, порой, новым Возрождением и «высшим проявлением французского пластического гения» (Л. Вентури).