Джемс Абботт Макнил Уистлер (1834 — 1903)
Жизнь и творчество Уистлера тесно связаны с тремя национальными школами живописи второй половины XIX века: Америки, где он родился, Франции, где он получил художественное образование, и Англии, где мастер прожил почти всю свою жизнь. Каждой из этих стран он обязан теми или иными чертами своего творчества, своего мироощущения, в искусстве каждой из них оставил заметный след. Судьба распорядилась так, что первые шаги в живописи Уистлер сделал в России, подростком посещая классы Академии художеств в Петербурге. Затем, по возвращении на родину, он пытается получить военное образование в Вест-Пойнте, но, так и не закончив полного курса обучения, начинает работать в Геодезическом управлении. Там он научился гравированию, что позволило ему впоследствии стать замечательным офортистом.
К 1855 году в молодом Уистлере окончательно созрело решение посвятить себя искусству, и он отправляется в Париж, где поступает в мастерскую Глейра и с восторгом погружается в жизнь французской богемы. Он подружился с Фантен-Латуром, Легро, Курбе, оказавшим большое влияние на молодого американца, позже с импрессионистами, а также Бодлером, Малларме, Верленом и Рембо. И хотя уже в 1859 году Уистлер переезжает в Лондон, тесная связь с Францией не прерывалась на протяжении всей жизни мастера. Его искусство питали мысли Бодлера о самостоятельном, независимом от сюжета значении элементов художественной формы — цвета, линии, света. Ему оказались близки идеи Малларме и Рембо о цветозвуковых соответствиях, о музыкальности и поэтичности живописи. Он выставляет свои картины рядом с полотнами своих французских друзей.
Поселившись в Англии, Уистлер оказался в стране с великой традицией портретной и пейзажной живописи, и это также сыграло большую роль в формировании его как мастера. Здесь в начале 1860-х годов он создает свои первые значительные произведения.
Имевшая в свое время скандальную известность картина «Симфония в белом № 1. Волчья шкура» (1862, Вашингтон, Национальная галерея искусства) отличается внешней простотой композиции. Здесь запечатлена любимая натурщица и подруга Уистлера — рыжеволосая ирландка Джо. Уже в этом раннем холсте, написанном свободным пастозным мазком, художник предстает как мастер изысканной цветовой гармонии. Решая сложную художественную задачу, он пишет женскую фигуру в белом на фоне белого занавеса. Живописная фактура картины переливается голубыми, розовыми, жемчужно-серыми рефлексами.
Женские образы Уистлера середины 1860-х словно погружены в мир грезы, мечты, они совершенно перестают «общаться» с внешним миром. В полной поэтического чувства картине «Симфония в белом № 2. Девушка в белом» (1864, Лондон, Галерея Тейт) модель помещена у камина, перед висящим над ним зеркалом, и зритель одновременно видит ее склоненный задумчивый профиль и отраженный в зеркале трехчетвертной портрет с полуприкрытыми глазами. Веер, ваза, цветущая ветка сакуры свидетельствуют об увлечении мастера Японией.
Он начинает одевать натурщиц в кимоно, включает в свои композиции предметы дальневосточного декоративного искусства ("Каприз в пурпурном и золотом № 2. Золотая ширма", 1864, Вашингтон, Галерея Фрир). Однако художник избегает в своих произведениях прямых стилизаций. Оставаясь европейским мастером, он ищет в мире японской гравюры, в изящной живописи ширм и вееров, в изысканных формах фарфора созвучие своим настроениям, своим поискам гармонии. Его привлекает тончайшее чувство стиля, присущее японским мастерам, и восточная грациозность женской модели. Он начинает по-новому понимать пространственные соотношения в своих композициях, использует строгие фоны, объемной моделировке фигур и предметов предпочитает выразительный контур. Все большее значение в его произведениях приобретает утонченная декоративность, основанная на изысканных линеарных и цветовых ритмах. Пастозная манера наложения мазка уступает место более жидкому письму, краски приобретают особую, почти акварельную прозрачность.
В 1870-е годы важное место в его творчестве начинает занимать жанр пейзажа. Уистлер любил писать сумерки, когда чистые яркие краски дня гаснут и образуются тончайшие тональные гармонии голубого и серого. Это время, когда, по его словам, стираются границы реального и вечерний туман окутывает речные берега поэзией, как вуалью, город плывет между небом и землей, превращаясь в волшебную страну, и природа поет свою удивительную песню для одного художника. Загадочен, причудлив и вместе с тем отмечен каким-то летящим изяществом старый мост ("Ноктюрн в синем и золотом. Старый мост в Баттерси", 1872—1875, Лондон, Галерея Тейт), который кажется гигантским призраком, проступающим сквозь дымку тумана, опустившегося на реку.
Сложно и достаточно противоречиво складывались взаимоотношения художника с импрессионизмом. Он был одним из тех, кто предвосхитил в своем раннем творчестве отдельные черты импрессионизма, затем сам испытал его влияние, однако позже отверг основные принципы этого направления живописи. Уистлер не стремился передать непосредственно схваченное мимолетное впечатление вечно изменчивой природы. Более того, он вовсе отказывался от работы на пленэре. Кредо мастера — «писать с натуры надо дома». Совершенно иными были и принципы работы Уистлера с цветом. Он подолгу смешивал краски на палитре, заранее определяя тональность будущего полотна. В его колористических гармониях важную роль играли цветные грунты и черный цвет, добавлявшийся ко всем краскам. Для художника первостепенное значение имела живописная фактура картины, изначальная красота цветовых импровизаций. Своеобразная «беспредметность» его холстов отразилась и в музыкально-отвлеченных названиях полотен, подчеркивающих завораживающе таинственное, символическое звучание его картин.
В эти же годы мастер создает три самых знаменитых своих портрета: "Аранжировка в сером и черном № 2. Портрет Карлейля" (1872—1873, Глазго, Художественная галерея), "Аранжировка в сером и черном. Портрет матери" (1871, Париж, Лувр); "Гармония в сером и зеленом. Портрет мисс Сесили Александер" (1872—1873, Лондон, Национальная галерея). Они отмечены удивительным чувством стиля и высочайшим вкусом. Изнеженная утонченность, загадочная неопределенность его пейзажей уступает здесь место строгой ясности и трезвости характеристик. В них после стольких лет, прошедших с того момента, когда юный Уистлер покинул родину, отчетливо проявились черты американской школы живописи: сдержанная эмоциональность, сочетающаяся с остротой видения модели, метафизическая замкнутость, иногда суровый аскетизм в трактовке пространства и образов, живущих отрешенной от зрителя жизнью. В изображении немолодой женщины ощущаются несгибаемый пуританский дух и вместе с тем особая почтительная нежность отношения сына к матери. Благородное и изысканное звучание колорита, основанного на серовато-жемчужных и глубоком черном тонах, напоминает о полотнах великого Веласкеса, живописью которого Уистлер был увлечен с молодых лет.
Но, пожалуй, самый обаятельный образ создан художником в «Портрете мисс Сесили Александер». Изображение юной модели исполнено с подлинным артистизмом. Живое, умное, по-детски несколько капризное лицо, поза, напоминающая балетную, изящный жест руки, держащей шляпу с развевающейся вуалью, порхающие бабочки и ветка с хрупкими цветками вносят ощущение жизни в статичную композицию с холодным геометрически расчерченным фоном. Этот контраст придает особую остроту эмоциональному содержанию полотна. Безукоризненным вкусом отличается палитра живописца, выдержанная в нежнейшей гамме розовых, серых и зеленых тонов.
Необычное искусство мастера вызывало раздражение публики и критики, а его вспыльчивый, саркастический характер не мог не привести к открытому столкновению с общественным мнением. Оскорбленный публикациями в прессе Уистлер решился противостоять в судебном заседании одному из самых влиятельных в то время людей мира искусства Д. Рёскину. Проиграв процесс, художник был разорен. Стремясь объяснить свою живопись, свои творческие принципы, он пишет книгу «Изящное искусство создавать себе врагов». Лишь в 1890-е годы, на закате жизни к Уистлеру приходит признание, его картины выставляются и пользуются огромным успехом, их приобретают крупнейшие музеи, наконец, он открывает собственную школу, известную под названием «Академия Кармен». На рубеже столетий это признание по праву пришло к одному из провозвестников искусства нового века.